В сентябре 1918 года в ответ на покушение на В. И. Ленина в Москве и убийство наркома Урицкого в Петрограде большевики начали реализовывать политику «красного террора», которая заключалась в захвате заложников, расстрелах офицеров царской армии и любых других граждан, на которых пало подозрение в контрреволюционной деятельности. Тревога нарастала с каждым днем. Четвертого и пятого сентября петроградские и московские газеты вышли со зловещими заголовками: «Красный террор». «…Предписывается всем Советам немедленно произвести аресты правых эсеров, представителей крупной буржуазии и офицерства, и держать их в качестве заложников… При попытке скрыться или поднять восстание – немедленно применить массовый расстрел безоговорочно… Нам необходимо немедленно и навсегда обеспечить наш тыл от белогвардейской сволочи… Ни малейшего промедления при применении массового террора…»
Троцкий в «Правде» писал: «Устрашение есть могущественное средство политики и международной, и внутренней. Война, как и революция, основана на устрашении. Победоносная война истребляет по общему правилу лишь незначительную часть побежденной армии, устрашая остальных, сламывая их волю; так же действует революция: она убивает единицы, устрашает тысячи. В этом смысле красный террор принципиально отличается от вооруженного восстания, прямым продолжением которого он является».
Ему вторил заместитель Дзержинского Лацис, обосновывая необходимость массовой ликвидации буржуазии: «Не ищите в деле обвинительных улик о том, восстал ли он против Совета оружием или словом. Первым долгом вы должны его спросить, к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, какое у него образование и какова у него профессия. Все эти вопросы должны разрешить судьбу обвиняемого. В этом смысл красного террора».
В Москве, Петрограде и других крупных городах ежедневно проходили облавы, чуть ли не каждую ночь население вздрагивало от стука в двери, предвещавшего начало очередного обыска. Оставаться в Петрограде стало смертельно опасно. В это время брат Ольги Константин Бриммер пригласил чету Щипиных перебраться к нему в Тамбов, куда по условиям Брестского мира были выведены остатки 300-го Заславского полка. Здесь Константин к осени 1918 года занимал должность командира 21-го Коммунистического полка (по другим сведениям был начальником штаба этого полка). Николай и Ольга, не раздумывая, приняли предложение да еще захватили с собой сестру Николая Анастасию с мужем Борисом Дорном.
По приезде в Тамбов Николай устроился бухгалтером на спичечную фабрику в селе Ляда, которое расположено в 10 километрах от города. Казалось, что все самое страшное позади: голодный, опустевший Петроград, страх обысков и ареста. Но в 1919 году на семью обрушилось несчастье – заболела сыпным тифом и умерла Ольга, оставив годовалого сына. Спустя какое-то время Николай женился на вдове, имевшей троих детей. В 1927 году случилось очередное несчастье. Николай Дмитриевич, будучи в командировке в г. Валуйки Воронежской губернии, заболел воспалением легких и умер. Десятилетнего Костю взяла к себе бабушка, мать Ольги, Анна Александровна Бриммер-Васильева (урожденная Смирнова), жившая в Москве.
